Выставка вооружений глазами автомобилиста

Хожу-брожу вокруг нового ярославского дизеля ЯМЗ-5347 – круто и весьма современно. Да только что это? Глаза песочат иностранные бренды: топливная рампа – Bosch, фильтр – «Сделано в Германии», блок управления – снова Bosch, генератор – из Словении, турбокомпрессор – Borg Warner, масляный насос – опять же из Германии. Что за натовское вторжение?

Новые ярославские двигатели предназначены для «Тигров» и «Волков» на замену американских Cummins и отличаются весьма современными характеристиками. Так, система впрыска – аккумуляторная (пресловутый Common Rail), мощностью – до 240 л. с. при рабочем объеме 4,4 литра, четвертый экологический класс. Впечатляет.

Но нет ли в этом зловещего подвоха, как и с автопромом, когда «наши» автомобили есть ни что иное, как обрусевшие иномарки, построенные по западным ноу-хау?

Во время выставки вооружений Russia Arms Expo 2013 в Нижнем Тагиле об этом говорили много. Вот стоит новый колесный БМП «Атом» производства «Уралвагонзавод», а на деле – «рестайлинговая» и адаптированная под Россию боевая машина VBCI производства Renault Trucks Defence.

А вот некий концепт компании Astais из Татарстана, который выглядит на пять баллов: суровый, дерзкий, продуманный. Но на поверку – это опять же французский броневичок VBL, отверточную сборку которого планируют наладить в Набережных Челнах. Естественно, с последующей локализацией.

Надо ли говорить про пресловутую «Рысь» – Iveco LMV? Неужели нашу военку постигло то же, что и наш автопром – под видом собственных продуктов презентуют «реплики» отнюдь не новой западной техники?

Техническая интервенция – явление скорее вынужденное, а хорошо это или плохо – зависит от нюансов.

«Современный рынок вооружения жестче, чем когда бы то ни было, и мы вынуждены применять кооперационные связи, устанавливать международное сотрудничество и отдавать часть работы на аутсорсинг, – прокомментировал ситуацию генеральный директор ВПК «Уральский вагоностроительный завод» Олег Сиенко. – Кто-то делает лучшие стали, кто-то композиты, кто-то двигатели, и чтобы быть конкурентоспособными, порой мы вынуждены прибегать к иностранному опыту».

Отчасти прослеживается аналогия с автопромом, который во время смуты 90-х настолько поистрепался, что Россия обратилась к иностранцам за помощью. Но есть принципиальная разница: если в автопроме мы за редким исключением «слили» отечественные разработки в пользу иностранных технологий, то ВПК рассматривает иностранную помощь скорее как латание технологических дыр, но не полное замещение. В частности, эксперты говорили о композитных бронематериалах, электронике, сложной оптике, прецизионных узлах – это те сферы, где приходится прибегать к международному опыту.

«На этой выставке мы представляем новую БМП, – комментирует Олег Сиенко колесную машину «Атом». – Это концепт, построенный нами совместно с французскими партнерами, Renault Trucks Defence, в пропорции 50:50. Трансмиссия и двигатель – иностранные, вооружение – наше».

Альтернатив две: гордо делать что-то чисто российское, оказываясь в заведомо проигрышной ситуации. Либо намазать на бутерброд российской основы некоторый слой высокотехнологичного масла.

Весь вопрос в балансе. Опыт с итальянской «Рысью», которой попытались вытравить российские «Тигры» и «Волки», вызвал известный негатив. Однако на момент принятия решения «Рысь» превосходила отечественные образцы колесной техники как минимум по защищенности от подрыва, так что определенная логика в этом была. С другой стороны, в случае в «Рысью» баланс был нарушен: речь шла не о доработке отечественного образца до международных стандартов, пусть и с заимствованиями, а о полной зависимости от иностранных технологий. Поэтому проект «Рысь» поставлен на паузу – планируемого увеличения закупок не будет.

Вообще же, «косметическое» использование иностранных технологий идет на пользу ВПК, особенно в контексте его коммерческой составляющей – продажи вооружения в страны третьего мира. Так, для танка Т-90 рассматривается использование наработок французской фирмы Sagem в области оптических систем наведения и тепловизоров, но Олег Сиенко подчеркивает – с последующей локализацией в России. Конечного заказчика больше интересует результат, а не способ его получения.

Другое дело, когда речь заходит об обороноспособности страны. Здесь важнее собственные, засекреченные наработки, уникальные ноу-хау. Поэтому заимствования следует рассматривать как попытку выиграть время и компенсировать десятилетний простой ВПК. Но уходить в «списывание» с головой опасно – российские наработки должны постепенно вытеснять западные технологические «костыли».

И процесс идет. Так, на стенде ОАО «НИИ Стали» представлены новые материалы для изготовления брони, которые выдерживают подкалиберные 30-миллиметровые снаряды, не говоря о пулях. Достигнуто это за счет применения весьма сложных материалов: керамики, высокопрочных сталей, композитов. А ведь именно работа с перспективными материалами была названа одной из областей, где существующая российская техника проигрывает западной.

Возвращаясь к двигателям ЯМЗ, по крайней мере, по характеристикам они превосходят «Камминсы», которые «Тигр» использовал до сих пор. К примеру, удельная форсировка нашего мотора на 30% выше, а сам мотор компактнее и проще (он четырехцилиндровый). Но достигнуть такого результата без использования мирового опыта в области систем впрыска, управления, наддува вряд ли было возможно.

Последнее время ВПК переживает консолидацию – объединение отдельных заводов в «тематические холдинги». Так, гусеничными машинами для десанта занимается концерн «Тракторные заводы» (в него входят «Курганский машзавод», «Волгоградский тракторный», ОАО «НИИ Стали» и другие компании). Производство танков поручено корпорации НПК «Уралвагонзавод», которая помимо уральских предприятий объединила институты и компании из Санкт-Петербурга, Нижнего Новгорода, Москвы, Томска, Твери и так далее. На базе ижевского оружейного завода формируется концерн «Калашников».

Появляется и техническая упорядоченность – новые образцы техники планируется строить на унифицированных платформах. Это полностью соответствует последним веяниям в промышленности вообще (автопром как пример).

Для колесных бронетранспортеров готовится новая платформа «Бумеранг». Шасси «Волка» с модульной компоновкой позволяет создать семейство двух- и трехосных автомобилей разного назначения с высоким классом защиты. Концерн «Тракторные заводы» показал в Нижнем Тагиле новый БТР-МДМ, который станет основой для серии гусеничных машин и при этом унифицирован с прежними образцами – БМП-3М и БМП-4М. Наконец, апофеозом является новая танковая платформа «Армата», закрытую презентацию которой в Тагиле посетил глава правительства Дмитрий Медведев.

Перспективные платформы российского вооружения

Унификация – это благо. Так, одинаковые двигатели семейства боевых машин пехоты двух поколений существенно снижают нагрузку на эксплуатационные и ремонтные подразделения. Минимизируются и расходы на ОКР и время постановки в производство. Вложившись один раз в гибкую платформу, впоследствии можно без лишних затрат выпускать новые узкоспециализированные образцы техники, не изобретая велосипеда.

Но унификация – непростое волшебство. Просчеты в платформе транслируются во все изделия на ее основе, а принципиальные ошибки могут поставить под угрозу весь проект. Поэтому стоимость разработки платформы обычно в разы выше, чем отдельного объекта.

К тому же, судя по выставке, полного понимания технической стратегии еще нет. «Атом», внешне похожий на большой БТР, многие приняли за пресловутый «Бумеранг», хотя это лишь альтернативный проект на основе западных технологий. Бравый разведывательный бронеавтомобиль VBL не имеет аналогов в России, тем не менее, его появление явно выбивается из стратегии унификации. Вопрос о том, какой процент импортной техники допустим в российских вооруженных силах, остается дискуссионным.

Хорошим примером «принципа платформы» является танк Т-72, который стал основной не только для более современного Т-90, но и целого ряда инженерных машин, а также новых образцов военной техники. В Нижнем Тагиле показали 152-миллиметровые гаубицы на базе танка, а также новый «Терминатор-2».

Кстати, о «Терминаторе».

Глядя на выставочное оживление, изобилующее новинками, задаешься вопросом: почему их не призывают в армию? Взять «Терминатор» – боевую машину поддержки танков. При феноменальной огневой мощи и универсальности особой популярностью он не пользуется ни у наших заказчиков, ни у зарубежных. При этом аналогов «Терминатору» нет – фактически он открывает новый класс боевых машин, защита и подвижность которых сопоставима с танковой, а вооружение более разнообразно.

Полагаю, подводят нюансы, те самые мелочи, в которых кроется дьявол. Наша техника зачастую не уступает западной концептуально, по замыслу, но проигрывает в деталях. Даже визуально итальянская «Рысь» или VBL выглядят более зрелыми, вышкуренными образцами, чем «Скорпион» или «Тигр» (впрочем, иностранцы и дороже).

«Терминатор», к примеру, подводили слабая защищенность модуля вооружения, не самая передовая система управления огнем и экипаж, состоящий из пяти человек. Фактически имеем хорошую концепцию, ослабленную рядом недоработок – опять же, поправимых.

В Тагиле представили вторую эволюцию «Терминатора», которая учла все три перечисленных недостатка. Собственно, в этом и соль: важно не сдаваться при первых неудачах, а сохранять сильные стороны и избавляться от слабых. «Уралвагонзавод» продемонстрировал именно это умение, и теперь интересно, насколько его старания оценят заказчики. Кстати, в основе «Терминатора-2» – танк Т-72. «Откат» в прошлое произошел ради все той же унификации: завод разработал программу апгрейда старых «семьдесят двоек» до уровня современных боевых машин.

Известный концентратор напряжения между ВПК и Министерством обороны – гособоронзаказ. Немного напоминает вопрос о первичности яйца или курицы: что должно быть раньше, государственные миллионы или современная техника?

За последние годы концепция изменилась. Если в Советское время государство было главным заказчиком ВПК, а гражданская продукция служила скорее целям конспирации, то теперь именно мирное производство военных заводов должно составить основу их благополучия. Соответствующая задача включена в стратегию развития ВПК до 2025 года.

«Для поддержки ВПК требуется больше средств, чем может дать государство – и это нормально, – прокомментировал ситуацию член генерального совета «Общероссийской общественной организации «Деловая Россия» Альберт Еганян. – Только Китай создает военную машину в рамках гособоронзаказа, но пример не вполне показательный, поскольку оборонный комплекс Китая построен практически с нуля, то есть полностью соответствует потребностям государства. В остальных странах частные инвесторы и гражданская продукция создают основу для развития ВПК».

Предполагается, что выпуск гражданской продукции, с одной стороны, обеспечит приток «кэша», с другой, позволит высоким технологиям поработать не только на военных.

Под гражданской составляющей понимается не только конверсия военных технологий: тот же «Уралвагонзавод» наращивает выпуск железнодорожных вагонов и расширяет ассортимент. Но, конечно, самое интересное – это адаптация военных наработок для невоенных целей.

Вот, например, «Скорпион 2М» – легкий (по военным меркам) универсальный внедорожник, предназначенный для перевозки людей или грузов массой до одной тонны. Модульная платформа позволяет устанавливать на него бронированные кузова с защитой от подрыва и оружейные модули, а также превращать машину в грузовичок или фургон.

В отличие от семитонного «Тигра», «Скорпион» требует лишь права категории В (легковые) и надеется повторить успех УАЗа, причем как на военном попроще, так и гражданском.

Но на примере «Скорпиона» становятся понятны и сложности конверсии. К примеру, базовую комплектацию военного внедорожника оценивают примерно в два миллиона рублей, что ограничивает круг клиентов. Примерно столько же стоит топовый Mitsubishi Pajero – автомобиль более универсальный. И хотя военные внедорожник, скорее всего, выносливее в тяжелых условиях, его гражданская эксплуатация, скажем так – специфический опыт. «Скорпион 2М» покупают состоятельные люди, устанавливают качественный интерьер и аудиосистему премиум-класса, что поднимает цену еще больше. Его выбирают на роль экспедиционного автомобиля – в Интернете есть соответствующие отчеты. Однако пока гражданский рынок для «Скорпиона» весьма и весьма узок.

Впрочем, лиха беда начало. Если вспомнить нынешние иконы сегмента люксовых внедорожников, как Toyota Land Cruiser 200, Nissan Patrol или Mercedes-Benz G-класса, то и они когда-то были непритязательными, военно-экспедиционными машинами. Их судьбу определил грамотный маркетинг, позволивший монетизировали военное прошлое. Кто знает, может быть, удастся это и «Скорпиону».

Конверсия внедорожников – самый лобовой пример, но военные технологии имеют широкую сферу применения. В первую очередь это касается прогрессивных материалов (например, композитов), оптических приборов, средств радиосвязи. Тем не менее, не стоит недооценивать сложность задачи: военные технологии зачастую ориентированы на штучное или мелкосерийное производство, и не так ограничены по себестоимости, как товары массового рынка.

Впрочем, невоенное использование технологий – это ведь не обязательно бытовая сфера. К примеру, показанные на выставке боевые роботы и манипуляторы могут пригодиться службам МЧС, полиции или строителям для выполнения ряда опасных работ. Забавный робот «Думпер» продемонстрировал, что даже перевозку щебня можно поручить гусеничному «мулу».

Впечатление осталось неоднозначное. Были досадные огрехи, например, в присутствии Дмитрия Медведева не дала залп система «Смерч». Чувствовалось, что основной целью выставки является все-таки окучивание иностранных заказчиков, которым адресована техника на платформах, разработанных еще в СССР.

С другой стороны, через тернии сомнений чувствовался и позитив. У армии появилась пусть не бесспорная, но стратегия технического развития, и ее результаты видны тут и там. Стратегия эта стремится использовать потенциал советских разработок, но попутно создает что-то свое, принципиально новое. В августе в Жуковском состоялся первый публичный полет истребителя нового поколения Т-50 (разработки ОКБ Сухого), а в следующем году, дай бог, покажут новый основной танк на платформе «Армата».

И обе машины создаются уже в новое время нашими современниками. Это вдохновляет.