Деньги ковшом: как в уральской глубинке строят крутые тракторы при полном равнодушии местных

«А где у вас тут тракторный завод?» — спрашиваю я у пожилой жительницы Саккулово. Она удивленно озирается: «Тракторный? Не знаю. Я же и не хожу никуда — в магазин вот только». Ну ладно, думаю, раз о заводе не знают даже сельчане, не так позорно, что о нём не слышал и я. Тем более внешне их тракторы похожи на четэзовские, хотя это другие машины, даже компоновка двигателей отличается.

Мимо Саккулово я ездил в Муслюмово с его фонящей рекой Течей и в Султаново, где бизнесмен возрождает село. Само же Саккулово выглядело слишком заурядно, чтобы интересоваться им всерьез: приземистая застройка, будто сплющенная небом, да памятник Ленину перед аптекой. Самое яркое строение — симпатичный Дом культуры, в остальном же это типичный уральский поселок, который застрял на полпути между деревней и городом.

Узнав, что с 2014 года здесь выпускают тракторы собственной конструкции с джойстиковым управлением, я удивился. На фоне Челябинского тракторного завода, который год вальсирующего на грани банкротства, удаль саккуловских тракторостроителей выглядит прямо-таки ненормальной.

Впрочем, кое в чём мои ожидания были обмануты. Я ехал, чтобы увидеть село, которое нашло точку роста, не связанную ни с сельским хозяйством, ни с народным промыслом. Думал, завод организовал местный житель и работают там его соседи. Не тут-то было: в самом поселке Саккулово о местных бульдозерах или не слышали, или относятся с известным равнодушием.

— Да работал я там, — сказал парень, допивающий пиво на выходе из местной наливайки. — Вон их корпус торчит, оранжевый. Почему ушел? А чё там ловить? Отношение там гребаное.

Эти признания обескураживали. Но время близилось к полудню, и у меня была назначена наша встреча с директором ЧЗПТ. Помимо прочего, кстати, предприятие сбивает с толку названием — Челябинский завод промышленных тракторов, так что поначалу вообще неясно, при чём тут Саккулово.

Главный сборочный цех развеивает сомнения насчет того, имеем ли мы дело с кустарщиной или маленьким, но заводом. Я видел цеха ЧТЗ и ряда других постсоветских предприятий, так вот здесь, в селе Саккулово, всё чище, светлее и понятнее — чем-то напоминает небольшие европейские мастерские. Сборка идет в стапельном режиме, потому что при объемах выпуска 3–5 тракторов в месяц автоматизация неоправданна. Процесс выглядит стройным и упорядоченным: конструкцию трактора можно изучить за полчаса.

Сейчас на стапелях установлены три рамы плюс еще одна в дальнем конце цеха — от экспериментальной модели с гидростатической трансмиссией. Ее попросили не фотографировать.

Кабинет директора Дениса Абдулкарамова находится тут же, в отдельной постройке справа от главных ворот. На заводе, говорит он, трудятся 20 человек, в основном сборщики и сварщики. А инженеры, например, работают удаленно, как программисты или бухгалтеры в компаниях, любящих аутсорсинг. Я спрашиваю: все 20 рабочих — из поселка Саккулово?

— В основном из Челябинска, — отвечает он.

До города 40 километров по неплохой трассе М-5 (участок на Екатеринбург), и, если жить на севере Челябинска, путь займет 30–40 минут. Но все-таки это странно, ведь обычно маленькие поселки цепляются за любые рабочие места. Но тут другая история.

— Когда мы купили землю в 2013 году, то думали, что наймем местных жителей, обучим, всем будет хорошо, — говорит Денис. — Но не сложилось: приходят, поработают, уходят. У нас маленькое производство, и для нас важно, чтобы сотрудник был максимально обучаемый и ответственный. Одно время я даже просил брать всех желающих из Саккулово, думал, пусть даже будет текучка, но кто-то останется. В итоге остались человека три на сборке, остальные — приезжие.

Отношение самого села к заводу Денис описывает как нейтральное: не мешают, но особо не помогают.

— Мы зарегистрировали предприятие здесь, в Саккулово, хотя из-за особенностей налогового зонирования относимся к Металлургическому району [Челябинска]. В любом случае платим деньги в местный бюджет и уже перечислили налогов на 60 миллионов, — говорит директор. — Но сказать, что нам сильно помогают, — нет. Просили заасфальтировать 700 метров дороги от объездной до нашего завода: вроде не отказывают, но всё время возникают сложности. Видимо, проще самому сделать.

Откуда вообще возникла идея завода тяжелого машиностроения в уральской глубинке? Оказывается, ремонтировать четэзовские тракторы отец Дениса, Рамазан Абдулкарамов, начал лет 20 назад. Позже предприятие, находившееся в Челябинске, начало сборку тракторов из четэзовских компонентов. В 2013 году Рамазан купил этот участок под селом Саккулово для строительства завода, а выбор места объяснялся просто — в соседней деревне Султаева у семьи Абдулкарамовых находилась дача, и эти края были им знакомы.

Но в конце 2013 года Рамазана Абдулкарамова не стало. Тогда сын решил продолжить его дело и заложил фундамент цеха на месте старой ремонтной базы.

— Когда отец привез меня впервые, всё было заброшенным: стояли остатки старого цеха, всё травой заросло. Я тогда был настроен так: мол, на фиг нам это вообще нужно? А потом, когда отец умер, стал вникать. В 2014 году мы запустили вот этот цех.

В те же годы Денису стало ясно, что нужно уходить от копирования четэзовской техники, на которую шло много нареканий. Первое изменение — замена двигателя Д-180 на ярославские моторы ЯМЗ-238, которые, по словам Дениса, доставляют меньше хлопот. Под двигатель перепроектировали раму, а заодно изменили конструкцию ходовой части, разгрузив бортовые редукторы.

Кроме того, поставили новую кабину и оснастили трактор джойстиковым управлением собственной разработки. Сейчас на очереди — замена механической коробки передач на гидростатическую, что значительно упростит конструкцию и сделает трактор более маневренным.

— Тяговое усилие с механической коробкой выше, но трактор с гидростатической трансмиссией быстрее перемещается и в результате выполняет больший объем работ за смену, — объясняет Денис, пока мы стоим возле экспериментального шасси с установленными насосами и гидромоторами — элементами трансмиссии.

Производство включает два основных цеха. В одном работают с металлом. На огромном столе для плазменной резки кроят толстый, как броня, лист, а затем гнут и сваривают рамы, кронштейны и другие элементы. В смежном помещении происходит сборка: на раму крепят двигатель, трансмиссию, ходовую часть, кабину. Часть элементов вроде катков, колес, траков, панели приборов, кабины — покупная. Сегодня это нормальная практика, тем более что речь о мелкосерийном производстве, при котором, например, литейные цеха нерентабельны — слишком высокие трудо- и энергозатраты. Поэтому и завод, по большому счету, чистый, что немаловажно для предприятия посреди уральской пасторали.

На заводе также делают навесное оборудование вместе с механизмами привода. В ассортименте — классические бульдозеры, плуги, корчеватели, рыхлители, траншеекопатели, болотоходы и специальные аппараты для мусорных полигонов. Сам по себе трактор Т-10ПМ относится к десятому тяговому классу, то есть развивает усилие на крюке не менее 10 тонн-сил.

— Это популярный класс тракторов: всё, что ниже, — в основном коммунальная техника, более высокие классы — это специализированные машины, — уточняет Денис. — Для нас это оптимальный размер.

Я удивляюсь, как небольшой и, скажем прямо, малоизвестный завод тракторов находит клиентов.

— Нет ли такого, что люди боятся покупать технику производителя, о котором первый раз слышат? — спрашиваю я.

— Тракторы — это же не айфоны. Их покупатели образуют замкнутый мирок, где сильно сарафанное радио, — отвечает Денис. — Обычно клиенты видят ролики в ютьюбе, наводят справки у знакомых, которые уже используют наши тракторы, и принимают решение. Сейчас у нас не менее сотни активных клиентов, которые создают нам репутацию. Кроме того, мы переформатировали дилерскую сеть и работаем только с серьезными компаниями.

— Но всё-таки какой смысл связываться с маленьким производителем?

— У клиентов меньше головной боли. Мы отслеживаем историю каждой машины и при любых проблемах помогаем ему, иногда высылаем специалиста на место, — объясняет Денис. — У нас есть прямая заинтересованность в том, чтобы тракторы меньше ломались, и как только мы видим, что какой-то узел провоцирует рекламации, мы модернизируем или меняем его.

Объем производства колеблется, но не падает ниже трех тракторов в месяц. В теории можно выпускать ежемесячно и 15 машин, но такой спрос бывает при выполнении госконтрактов, а за них идет предсказуемая борьба. И последнее время приоритет отдается крупным заводам, которые, по словам Дениса, к его предприятию относятся весьма ревниво.

— Мы к тому же назвали предприятие Челябинский завод промышленных тракторов, что вызывает ассоциации с ЧТЗ, и поначалу это мешало. Сейчас я понимаю, что нужно было придумывать новый бренд. Но теперь нас узнали и отличают от ЧТЗ, так что мы остаемся верными марке ЧЗПТ, — добавляет директор.

В истории завода ЧЗПТ больше всего поражает мерность его развития: он, как Авраам Линкольн, идет медленно, но никогда не идет назад. Предприятие возникло без пафоса, без помощи госпрограмм или местных чиновников. Оно как бы проросло снизу, от земли. И России с ее постсоветской гигантоманией не хватает как раз таких вот небольших мобильных заводов, которые, если им не мешать, могут превратиться во что-то большее. В отличие от промышленных монстров, развращенных идеологией «государство нас не бросит», небольшие производители умеют выживать вопреки обстоятельствам. Проще говоря, умеют быть эффективными.

В этой истории есть даже что-то характерное. Взять, например, соседнее село Султаново. Там бывший земляк, бизнесмен из Петербурга Камиль Хайруллин несколько лет назад решил дать родному месту новый импульс. Он начал строить дома и зазывать фермеров, обещая им поддержку. Но дело пошло со скрипом: султановцы отнеслись к инициативе прохладно (кое-кто враждебно), а приезжие фермеры зачастую страдали «комплексом иждивенца», рассчитывая, что богатый питерский дядя решит за них все проблемы. Полтора года назад инициатива почти заглохла, но в конце концов в Султаново осела пара из Екатеринбурга, занявшись сыроварением. Деньги в предприятие инвестировал Камиль, и появилась надежда, что на этот раз получится. Но хотя сыроварня развивается, а сами ребята вызывают уважение, взрывного эффекта не получилось: такие инициативы существуют в вязкой среде скептицизма и равнодушия. Почему?

Я хотел подытожить статью сентенцией, мол, виновата наша российская аморфность и неумение видеть перспективу. Впрочем, поговорив со случайными жителями села Саккулово, понял и еще кое-что: нужно делать скидку на их уклад. Они приспособились к этой среде и нашли себя. Они и не просили рабочих мест. Что же до завода — он для них является этаким дичком, который пророс на земле, где раньше пролегала удобная тропинка через бывшую ремзону. А сейчас здесь забор, за которым (в обывательском представлении) сидит приезжий капиталист и гребет деньги тракторной лопатой.

Люди не очень представляют, что творится за забором. И они не готовы играть по чужим правилам. Отношения между собственниками производств и рабочими всё же более отчужденные, чем между селянами. И последних это нередко обижает: им хочется преференций, свободного графика, исключительного статуса. Директору же важна стабильность результата, поэтому чрезмерные сантименты — путь в никуда.

Пока Саккулово и Челябинский завод промышленных тракторов сосуществуют в режиме сватовства, присматриваясь друг к другу. Денису нравится расположение недалеко от Челябинска, симпатично само место. Жители же Саккулово хоть и прохладны, но негатива тоже не испытывают. Я спросил, например, не мешают ли им тралы (платформы, на которых возят тракторы), но те ездят по отдельной дороге, поэтому особо не беспокоят.

Анастасия, менеджер завода, говорит, что у предприятия сложились вполне рабочие отношения с администрацией Саккулово, и заводчане стараются участвовать в жизни села, например, купили зеркальную стену для спортивного зала. Пока это взаимодействие точечное, но, кто знает, может быть, синергия возникнет со временем.

Я собираюсь уходить, когда Анастасия говорит Денису:

— Тут еще вопрос по поводу помощи школе.

— Я об этом не слышал, — поднимает брови Денис.

— Ну я тебе сейчас расскажу.

А за окном только что собранный трактор сдает задним ходом в парковочный слот у забора. На днях его заберет очередной покупатель.

В Челябинской области есть и другие предприятия, существующие вопреки логике госпрограмм и корпоративных интересов, например, завод «УралСпецМаш» в поселке Роза, который восстанавливает невероятные военные вездеходы.

А вот рассказ о фермерском хозяйстве, где восемь комбайнеров возделывают 8000 га земли, и выглядит всё это очень по-европейски.

Или взять Касли: после всех проблем местного завода жители научились лить чугун прямо в домах.

А чуть севернее, в Свердловской области, делают уникальные болотоходы «Бурлак».