Уколоться и забыться

Режиссер: Алексей Балабанов

В ролях: Леонид Бичевин, Ингеборга Дапкунайте, Андрей Панин, Сергей Гармаш, Светлана Письмиченко, Катарина Радивожевич, Юрий Герцман, Александр Мосин, Ирина Ракшина, Юлия Дейнега.

Новый фильм Алексея Балабанова «Морфий», как и снятые им «Груз 200» и «Про уродов и людей», вызвавшие бурю споров, не предназначен для семейного просмотра. Но посмотреть картину, несомненно, стоит. Литературной основой фильма стали ранние автобиографические рассказы Михаила Булгакова «Записки юного врача» и «Морфий». Сценарий ленты был написан около десяти лет назад Сергеем Бодровым-младшим, Алексей Балабанов снял фильм в память о погибшем друге.

Пересказывать сюжетную канву произведений, включенных в школьную программу по литературе, — дело неблагодарное. В двух словах: талантливый молодой врач Поляков (Леонид Бичевин) приезжает в уездный город N, чтобы занять место немецкого врача, спешно сбежавшего из страны накануне революции. В первый же день, пытаясь спасти корчащегося в предсмертной судороге больного дифтерией, молодой доктор подхватил заразу и попросил медсестру Анну Николаевну (Ингеборга Дапкунайте) поставить ему укол морфия. Лекарство приносит не только выздоровление, но и приятное забытье: в деревенской глуши молодой доктор отрезан от прежней жизни, о которой напоминают теперь только пошловато-сентиментальные романсы Вертинского на старом шипящем граммофоне и снимок красивой актрисы, с которой, как угадывается, был безнадежный и мучительный роман. Впрочем, кинолента является весьма вольным прочтением рассказов классика русской литературы. Нескончаемая унылая зима, абсурд и вязкая монотонность серых дней в картине отсылают не столько к булгаковской прозе, сколько к произведениям Кафки (за экранизацию романа «Замок» Балабанов уже брался — и вынужден был признать полный провал).

Сбежав из клиники, измученный герой в рваной и грязной больничной рубахе приходит в поисках тепла и тишины в пустой храм, наполненный золотым сиянием свечей. И батюшка накрывает корчащегося в ломке наркомана епитрахилью, словно приняв его безмолвную исповедь и отпустив грехи.

История медленной деградации молодого доктора Полякова разбита на краткие главы, название каждой высвечивается на экране в старомодной виньетке. Главы становятся все короче, ритм картины убыстряется, отражая меняющееся мироощущение героя, в последние дни способного различать предметы и оттенки окружающего мира только после очередного укола. Жизнь морфиниста обрывается в прокуренном зале провинциального синематографа, где безудержно ржет над пошлыми картинками на экране быдло, которому революция дала оружие и безграничную власть. Воткнув себе в ногу последний укол, он пускает пулю в лоб. Но смерь Полякова остается незамеченной, не смолкает ни гомерический хохот, ни музыка — зал, да и весь мир вокруг, охвачен наркотическим угаром насилия и жестокости.