Она и Он: размеры имеют значение

Трудно бороться со стереотипами. Особенно когда эти стереотипы – твои и о тебе. Сначала на свое тело не обращаешь никакого внимания, потом вдруг в какой-то момент выясняешь, что оно у всех разное, потом – что для него есть некие стандарты, которые и приведут в будущем к какому-то такому загадочному не то счастью, не то … не пойми чему. По обе стороны полов есть свой пунктик: у мужчин – это размер их мужского достоинства, а у женщин – грудь.

Моя приближалась к заветным параметрам в 90 только во время беременности и только пока выполняла прямое свое предназначение – кормила детей молоком. После она никого не вводит в заблуждение и уходит в подполье в свой честный нулевой. Ни больше, но и не меньше. И меня это очень даже устраивает целиком и полностью: ничто не мешает мне заниматься фитнесом, бегать, не тормозит меня, когда хочу как следует подпрыгнуть от счастья или тряхнуть стариной и сплясать от души. Ничто не перевешивает меня на велике или в огороде на грядках. Во всех остальных случаях грудь настолько чувствительна и отзывчива, что претензий ни у меня, ни у противоположного пола не возникает никаких. Все довольны.

Одна из моих многочисленных тетушек в мою беременную и кормящую бытность нежно мне говаривала: «Женщины – как коровы: есть молочные породы, а есть – мясные. У первых непонятно откуда берется молоко, а у других вопрос – для чего такое огромное вымя?!» В одной веселой мужской компании ее слова уже находили неожиданную поддержку. «Все, что помешается в мою ладонь, то – грудь, – размахивал перед носом у своих сотоварищей огромной лапищей почти двухметровый детина. Мне, тогда совсем молодюсенькой пионервожатой при виде этих физруковских ковшиков становилось не по себе. Однако остальных мужиков это заявление нисколько не убеждало. «Не скажи, Витёк. У тебя подростковые понятия о женской красоте, главное не размер, а пропорции», – тонко цедил сквозь усы слова аксакал вожатского братства, держащий в узде бессменно старшие отряды пионерлагеря. Красавчик массовик-затейник, по которому вздыхала вся женская часть «Березки» от мала до велика, но от меня получавший неизменный отпор, хитро щурил глаз и, подмигнув, ворковал: «М-м-м, если бы вы знали, как эти прыщики тонко чувствуют малейшее прикосновение, вы бы заткнулись и не смели бы вообще что-то тут вякать!» Заканчивал он свою речь, от души хохоча над незадачливым Витьком, который не справился с грузом выкушенной водочки и шашлычка и возлежал на спальнике и сладко похрапывал.

Не стесняться своей маленькой груди меня окончательно научил, конечно же, любящий мужчина. Столько слов восхищения услаждало мой слух, столько нежностей, что невозможно было оставаться равнодушной – можно было только таять в неге и нежности и отдаваться страсти со всей полнотой и удовольствием.

А что же мальчики? До поры до времени наличие или отсутствие у них комплексов меня не волновало никак. Ну потому что их не существовало вообще: нечто чувственное или чувствительное нахлынуло, и это – главное. Остальное – дело техники. И эта убежденность в значимости не самого «орудия мужского труда», а в виртуозности владения этим орудием, была для меня непогрешимой. Однако... Всю глубину мужской обиды за непочтительное отношение к размеру пришлось в полной мере испытать моей давней подружке. С буйной, еще студенческой вечеринки ее как-то подвязался проводить один настойчивый кавалер. Расставаться с симпатичной девушкой он никак не желал, под предлогом, что еще не поздно, уговорил посидеть на скамеечке около дома и поболтать. Поздний июньский вечер плавно перетекал в ночь, двор пустел, а тень от раскидистого тополя закрывала парочку от света фонаря. Его внимание становилось все жарче, слова – все тише, расстояние между коленками – все меньше. Потом пошли в ход и ручки. Поскольку на тот момент какого-то опыта общения с парнями у барышни не было вообще, то на скамейке ее удерживало только любопытство: ага, вот оно как! А юноша принял это за сигнал к действию или как там еще – теперь уже не узнать. В какой-то момент он взял руку своей спутницы, прижал ее к своему бедру и плавно, но настойчиво повел ее ладонь вверх. Та наткнулась на какое-то препятствие. Сначала мою подружку обуяло недоумение: что это такое, интересно? На ноге? Нарост? Какая-то деталь... что тут может быть? Но весьма миниатюрное «препятствие» стало оживать... И тут ее осенило... Она вырвалась из объятий, наскоро попрощалась и сиганула в подъезд. Об этом смешном эпизоде она вспомнила и рассказала мне спустя почти 20 лет, когда случилось другое событие.

Так сложилась, что в какой-то момент жизни она осталась одна без мужчины. А замуж ей хотелось очень-очень. И вот где-то не то на вечеринке, не то просто в баре она подцепила какого-то бедолагу. Он очаровал ее так, что нарушив все свои правила, моя мадама кинулась в его объятия. Он оказался не только виртуозным любовником, доставившем ей незабываемое сексуальное наслаждение, но и чудесным собеседником, милым человеком, очень интересным мужчиной. Ей казалось, что нашла свое счастье. Глупенькая, конечно, кто ж так наивно верит в сказки? «Принц» исчез. Не реагировал на все ее попытки возобновить контакты: на звонки не брал трубку, на сообщения не отвечал – буквально растворился в пространстве. И как-то рассуждая и занимаясь самокопанием, моя дорогая подружка сложила все обстоятельства, разговоры, все, что она о нем узнала, и вдруг… получилось, что то «препятствие» и ее нынешняя не случившаяся любовь – это один и тот же человек. Хоть верь, хоть не верь! Вот интересно, он специально так сделал, или просто случайно получилось? Мне было смешно, но подружке я и вида не подавала. Она переживала, что он отомстил ей за то ее гадкое поведение, а я утешала, как могла. Ну, что за глупости?! Даже если и так, и тогда она обидела его, то, во-первых, это было по молодости – сто лет назад! – неопытности и уж точно не со зла. А, во-вторых, он вообще должен быть ей благодарен за то, что она тогда от него сбежала. Чтобы доказать ей свою состоятельность как мужчины, он время-то зря не терял: научился выделывать такие чудеса в интимном деле, и не только своей «культяпочкой», что моя подружка невольно теперь сравнивает с ним всех своих претендентов на руку и сердце. И пока – без толку!

Какой хирург не пьёт? Мой друг, пластический хирург, как накатит вискаря на какой-нибудь вечеринке, так начинает приставать к женщинам: тебе вот что-то нужно подрезать, а вот тебе – добавить. Клиенток у него масса. Впрочем, немало и клиентов. Мужчинам, в отличие от женщин, чаще требуется интимное хирургическое вмешательство, ибо до сих пор у них срабатывает старый стереотип: чем больше, тем лучше! Лично он сам себе ничего не увеличивал, так как предпочитает пользоваться стимулирующими таблетками. Я выбрал момент, когда хирург был трезв, и серьёзно поговорил с ним на эту тему.

– Некоторые твои пациенты постоянно «перекраивают» лицо или фигуру. Что это, прихоть или болезнь?

– А пристрастие к алкоголю это болезнь или прихоть? Все зависит от того, как много и как часто мы этот продукт употребляем. Знаем свою «дозу» или не можем «нажать на тормоза». Физиологическая или психологическая зависимость от алкоголя – это уже болезнь.

– В нашем случае это болезнь называется…

– Дисморфофобия.

– В чем она заключается?

– Человек с детства недоволен какой-то частью своего тела. Не нравится ему, например, собственный нос. Человек тяжело переживает, да так, что со временем эти переживания доводят его до состояния бреда. А тут уж недалеко и до суицида.

– В наше время эти проблемы легко решаются: пришел к пластическому хирургу, объяснил, какой нос требуется, и…

– Через год смотришь, этот товарищ снова сидит в приемной. Пациенту с диагнозом «дисморфофобия» никогда не угодишь. Он и десять раз придет, и двенадцать. Крайняя степень этот болезни – дисморфомания. А здесь уже нужно искать приступы легкой шизофрении.

– Знаменитый историк моды Александр Васильев назвал женщин с Рублевки за их огромные губы «карпами». Недавно с дочкой мы посмотрели на фото Донателлы Версаче: я сказал, что она похожа на рыбу, а дочь – на лошадь! Неужели эти люди не понимают, что творят?

– Не понимают. На все советы пластического хирурга у них один ответ: «А я так хочу. Хочу, и все!». Для них пластическая операция – все равно, что тюнинг для автомобиля. Как-то приходит ко мне клиентка, просит подправить носик. Нет проблем – подправим. Надо бы убрать морщинки под глазами… Хорошо, сделаем блефоропластику. А вот бы увеличить губы… Увеличим, что дальше? А можно я вам грудь покажу? Что ж, увеличим грудь. Что дальше? Дальше нужно убрать «галифе» – сделаем липоксацию. Потом дама снимает трусики – после родов деформировались малые половые губы. Так, приведем в порядок. Опускаемся ниже…

– Куда уж ниже?

– Дама решила, что у нее не совсем, скажем так, стройные ноги. Просит устранить дефект за счет имплантатов, вшитых в икроножные мышцы…

– Тем не менее, некоторые «маньячки» выглядят очень ничего. Вот, Шер, например…

– На этот вопрос отвечу предельно кратко – фотошоп.

– Пластическая хирургия – это целая индустрия...

– Я был в Голландии, в городе Лейден. Это университетский город, где находится фабрика грудных имплантов. Конечно, мы общались с коллегами из Европы, но цель поездки была другая – познакомится с производством…

– «Производство» в отношении женской груди звучит как-то непривычно…

– А так и есть: на фабрике имланты выпускают конвейерным способом. Есть цех формовки, цех сборки, цех упаковки. Все, как говорится, поставлено на поток.

– А качество?

– Компания делает протезы для всего мира – этим все сказано. Эстетика, текстура, носимость (да, есть и такой термин!) соответствуют лучшим стандартам. Грудной имплант, если не знаете, состоит из трехслойной силиконовой резины и заполняется силиконовым гелем, близким по составу к тканям женской груди. Гарантия – 15 лет, а практически можно носить всю жизнь.

– И сколько женских… имплантов сходит с конвейера компании?

– 150 тысяч пар в год. Самых разных размеров. Точно не помню, но, кажется, размеров 30 будет.

– Как определяется размер?

– Он зависит от емкости. Компания выпускает импланты от 150 мл до 1 литра. Можно, конечно, и больше, как говорится, заказчик - барин, но для этого нужно сделать предварительный заказ.

– В каких странах чаще всего примеряют к груди эту продукцию?

– Основными потребителями являются США, Бразилия и Россия.

– Женщины идут к пластическому хирургу с 18 лет. А мужчины?

– Мужчины обращаются в 35-50 лет, когда наступает так называемый кризис среднего возраста.

– Допустим, после операции внешне клиент станет похож на Шварца, а мышцы-то где?

– А силикон на что? Некоторые мужики накачаны силиконом, как кукла из секс-шопа. Где его только нет! Практически во всех местах.

– И там тоже? Ладно, опустим подробности...

– Ну, чего уж там… Обращаются к нам люди, которые не понимают, что главное не размер инструмента, а умение им пользоваться.

– Размер – это как раз то, что многих интересует.

– Обычная длина члена в состоянии эрекции – от 12 до 15 сантиметров. Пользуйся тем, что тебе отвалила природа, радуйся жизни!

– Некоторым этой «радости» для счастья не хватает. Насколько можете увеличить? Я слышал, что французы заказывали нарастить до 35 сантиметров.

– Врут французы. Максимум, что мне приходилось видеть – 27 сантиметров. А увеличить размеры члена можно на 6 сантиметров, не больше. Это немало, если учесть, что встречаются мужчины, у которых достоинство в состоянии эрекции достигает всего лишь 3-5 сантиметров.

– Тебе нравится твоя работа?

– О, конечно! Я чувствую себя новым Пигмалионом. И не устаю любоваться на своих пациенток!