Хореограф Мадонны: «Она контролирует всё!»

Мэган Лоусон – ведущий хореограф Мадонны в работе над альбомом Rebel Heart и мировым турне. Как попасть в команду суперзвезды, и чем так впечатлили 30-летнюю Мэган российские танцовщики, почему сальса дается ей сложнее, чем контемпорари, и в каком возрасте лучше всего учиться танцам, читайте в нашем материале.

– Мэган, вы только что закончили серию мастер-классов в детской группе фестиваля Meteorite. С кем сложнее работать: с детьми или со взрослыми?

– Это совсем разные вещи. Заниматься с детьми – это новый вызов для меня. Я люблю с ними работать, хотя временами сложно: нужно удержать их внимание, что-то донести до них. Хотелось бы, чтобы было больше терпения.

– У вас или у детей?

– У меня! (Смеется.) Но это и правда хороший опыт. Практикуешь умение держать себя в руках.

– Вы занимаетесь только с профессионалами или с любителями тоже работаете?

– Мне в одинаковой мере нравится работать и с профи, и с любителями. Например, с актерами или певцами, которым нужно найти естественный способ движения во время исполнения песен или ролей.

– В США очень популярны школы танцев для взрослых, именно для любителей. Этот тренд уже пришел в Россию. Как думаете, что сделало танец таким популярным среди непрофессионалов?

– Танец – это как терапия, процесс исцеления для тела и души. Моя мама как-то пошла на танцевальную импровизацию. Это когда на уроке просто приглушают свет, включают различную музыку – начиная от оперы и заканчивая рок-н-роллом – и просто отдаются импровизационным движениям. Даже если ты никогда не танцевал, и тебе уже много лет – это уже не имеет никакого значения. Ты просто приходишь и получаешь удовольствие. Все, что тебе нужно, – это твое собственное тело.

– Есть стереотип: для того, чтобы стать профессионалом, надо танцевать лет с 5-6.

– Я работала со многими профессиональными танцовщиками, которые начали танцевать уже в сознательном возрасте. Либо они никогда не посещали классы специально, а просто танцевали для развлечения. Никогда не поздно начать! (Сама Мэган начала танцевать классический танец с 10 лет. – Прим. авт.).

– А как насчет социальных танцев? Бачата, сальса, аргентинское танго...

– Очень нравятся, хотя пока для меня они немного «иностранные». Мне сложно отдать контроль в руки партнера. До определенного времени у меня совсем не было опыта парного танцевания. В студии, где я занималась, вообще не было мальчиков, в балетном классе мы не делали поддержек. С парным танцеванием я столкнулась, когда переехала из своего города в Лос-Анджелес. Но вообще интересно работать в паре мне, ощущать энергию другого человека.

– Вы начинали с чечетки. Как сейчас охарактеризуете свой стиль?

– Это микс всевозможных направлений. Может зависеть от дня, от музыки, которая сейчас играет, от истории, которую хочется рассказать. Это такой современный зонтик, под который может попасть любое движение из любого стиля. Не могу назвать себя мастером в каком-то одном стиле, поскольку в разное время уделяла внимание и контемпорари, и чечетке, и джазу, и хип-хопу.

– Ваши вариации наверняка копируют. Как вы относитесь к такому «пиратству»?

– Не помню, чтобы такое видела. Но вообще это нормально, если ты кем-то вдохновлен, и это оседает в твоем теле и голове. У каждого хореографа бывает в жизни такой момент. А вдохновляться стилем и способом движения – почему нет? Для меня это было бы комплиментом. Но копировать все подряд и выдавать за свое, наверное, неправильно. Чем больше смотрю разных видео в Сети, тем больше хочется делать что-то другое. Все становится каким-то одинаковым. Меня это мотивирует искать свой уникальный путь.

– Один мой преподаватель танцев говорил, что зеркала танцовщику в зале не нужны. А вы на своих классах вообще предлагаете танцевать с закрытыми глазами. Как же визуальный контроль?

– Если это урок по классическому танцу, и нужно все время проверять позицию, в которой ты стоишь, то, конечно, зеркало – важный помощник. В своих классах предпочитаю работать, не отвлекаясь на форму и на то, как ты выглядишь, чтобы не выставлять себе оценки. Иногда полезно закрыть глаза и побыть в связи с собственным телом.

– Что еще вы рекомендуете делать танцовщикам помимо этого приема?

– Основной секрет – никогда не останавливаться и все время продолжать учиться, оставаясь открытым новому опыту. Ищите новые возможности для исследования тела и движения, приходите на новые классы, не бойтесь выходить на первую линию, преодолевайте страхи! Опыт обязательно придет.

– Есть мнение, что можно быть хорошим преподавателем и плохим танцовщиком на сцене, и наоборот. Вы согласны с этим?

– Все люди разные. Я люблю танцевать и люблю учить, и надеюсь, что одинаково преуспела в этих направлениях. Я очень аккуратно и избирательно подхожу к выбору классов, куда прихожу заниматься как танцовщик. В первую очередь, это связано с состоянием собственного тела, поскольку с возрастом надо о себе больше заботиться. А во-вторых, нужно, чтобы хореограф был близок техникой или подходом к занятиям.

В этом году была ситуация, когда я во время одной из киносъемок выступала в роли танцовщика. Я не была тогда частью той креативной группы, которая создавала процесс. Признаюсь, было очень сложно не давать каких-то рекомендаций. Но тогда я осознала, что мне хочется не только танцевать, но и самой создавать что-то интересное.

– Зато теперь вы работаете в разных звездных командах, в том числе с Мадонной.

– Это, пожалуй, самый крупный проект для меня.

– Как вы попали в команду звезды?

– Она увидела клип на YouTube. С моим другом мы записали на видео постановку, причем даже не на песню Мадонны, а на песню Рианны. И кто-то из наших студентов, которые работали тогда с Мадонной, показали видео ей. Она сказала, что хочет с нами поработать. Через неделю после этого мы полетели в Нью-Йорк на кастинг.

– Насколько сложно сработаться с Мадонной? Получается быть главной по шоу?

– Она – макроменеджер и держит под контролем все: видео, спецэффекты, костюмы, свет, хореографию. Если ей что-то не нравится, этого в шоу не будет. Пришлось очень быстро учиться не привязываться к своей работе. Я отдавала себе отчет в том, что это – не мое шоу. Это ее шоу, которое я помогаю создавать.

Могло быть так, что мы, например, три дня работаем над каким-то куском под ее руководством, она его смотрит и говорит: «Нет, я больше не хочу эту песню, давай делать что-нибудь другое». Но при этом всегда добавляла: «Не расстраивайся, твои труды не пропадают, мы эту идею можем использовать в другом месте». Это был самый сложный опыт в моей жизни. Я не могла спать, физически и эмоционально уставала. Все было совершенно не гламурно, как может показаться. Но это был великолепный опыт и совершенно новый уровень. Если ты чего-то захотел и этого же захотела Мадонна, то мечта сбудется. Нет никаких ограничений и никаких проблем!

– Над чем работаете сейчас?

– Весь прошлый год мы работали над турне Мадонны. Все время посвящалось только этому. На днях снова звонила Мадонна, в следующем месяце готовится шоу в Майами, и мы вновь в совместном творческом процессе. Для меня сейчас важно найти баланс между работой, путешествиями, отдыхом, своей семьей, мастер-классами.

– Не хотите открыть собственную танцевальную школу?

– Нет! Просто потому, что я не понимаю, зачем сейчас мне это. Зато точно знаю, что я хотела бы сделать – это собственное шоу. У нас есть творческое объединение, где мы снимаем разные забавные видео, и, возможно, это перерастет в какой-то особенный проект.

– Кто ваш танцевальный вдохновитель? Может быть, какая-то звезда?

– Мне повезло в том, что меня вдохновляют люди, находящиеся вокруг меня. Это мои близкие друзья, семья, мой бойфренд. Он тоже танцовщик, крампер, и мы постоянно обмениваемся какими-то идеями. Конечно, в мире много потрясающих хореографов. А еще вдохновляет то, что делает Christine and the Queens (Элоиза Летисье). Если она будет в России, обязательно сходите посмотреть и послушать.