Отмыл от грязи: как сантехник спас бизнесмена с миллионными долгами и помогает заработать женщине без ног

Вадим — мастер-сантехник. А еще бывший научный сотрудник и дипломированный искусствовед. За деньги он чинит замки и меняет смесители. А бесплатно — пытается починить сломанные жизни. Наши коллеги из E1.RU познакомились с ним, когда делали материал про бывшего бизнесмена Валерия Мальцева, который живет в квартире-склепе без воды, света и газа, но с миллионным долгом за коммуналку. Как оказалось, таких подопечных у Вадима много.

Переводчик для дворника

Мы встретились с Вадимом в маленькой служебной комнатке его хорошего знакомого Эрниса. Эрнис — дворник в Екатеринбурге, много лет назад приехал из Киргизии. Каждый месяц перед зарплатой Вадим пишет за Эрниса производственные отчеты. Чтобы получить честно заработанные деньги, киргизу нужно расписать все работы, которые он выполнил за месяц, например, почистил крышу, убрал снег возле будки охранника. А с русским языком у него неважно.

Несколько лет назад у Эрниса умерла жена. Айнура приехала из Казахстана, работала посудомойкой и сиделкой, ухаживала за пожилыми лежачими людьми.

Эрнис и Айнура жили без российского гражданства и медицинского полиса. Несколько месяцев у женщины болел живот, она терпела, но как-то ночью от боли начала терять сознание, муж вызвал скорую. Оказалось, воспаление поджелудочной железы. Болезнь была уже запущена, поджелудочную пришлось удалить. Через полгода снова стало плохо: сильные боли, температура. Скорую вызвал Вадим. После он ездил в больницу, разговаривал с лечащими врачами, привозил памперсы, влажные салфетки, лекарства. Но женщину так и не смогли спасти.

Чтобы отправить тело на родину, дворник взял кредит в банке — 100 тысяч рублей. Совсем недавно он смог выплатить его.

— Сейчас Эрнис умудрился потерять паспорт, — рассказывает Вадим. — Пошел в полицию с ним, написал от его имени заявление. Дали какую-то справку. И вот Эрнис, едва расплатившись с кредитом, снова копит деньги, чтобы восстановить паспорт.

«Лентяй отменный»

Валерий Мальцев — еще один подопечный сантехника. Бывший неудачливый бизнесмен, у которого когда-то была семья и дети, уже лет восемь живет без воды, света и газа. После инсульта у него отказали ноги. Теперь он годами сидит в своей квартире. Если бы не соседи, он бы тихо умер с голоду. Вадим заходит к нему почти каждый день.

— Скажу по-честному, лентяй он отменный. Это не киргизский работяга-дворник, живущий без прав в чужой стране. У Валеры последнее место работы в 2009 году. Его ничего не интересовало, абсолютная пассивность, безразличие ко всему. Когда-то, видимо, пил. Сейчас не пьет — единственный плюс его. Но он немощный, сейчас я уже не могу его бросить. Я ведь даже в воспитательных целях как-то своих старших дочек к нему привел. Показал, до чего человек может довести себя, если ничего не хочет и ни к чему не стремится. Валера на это не обиделся.

После огласки этой истории с подачи Вадима управляющая компания подключила Валерию воду, которую по закону и не имели права отключать. К помощи подключилась адвокат областной гильдии Наталья Новикова, сейчас она добивается списания части миллионного долга по коммуналке за тот период, когда он не получал услуги, но исправно получал пени. Вадим через доверенность делает соседу СНИЛС, чтобы положить в больницу, а затем оформить инвалидность и пенсию. Так он хотя бы сможет выплачивать оставшийся долг.

Вадим несколько дней подряд отмывал квартиру соседу. Дольше всего возился с ванной и туалетом. Говорит, пришлось надеть маску, перчатки и побороть брезгливость.

— Зачем вам это?

— Меня подозревали в корысти, мол, претендую на квартиру.

Дело в том, что моя мама пыталась помочь Валере, звонила в разные социальные службы, паллиативные отделения. И вот после этих звонков в подъезд к соседям пришли какие-то ребята, начали расспрашивать, есть ли у него родные, кто собственник жилья. Узнав, что квадратные метры числятся за городом, больше не появлялись... Жена, да и многие знакомые меня не понимают, говорят: «Горе Дон Кихот...» Но мне кажется, что Валерий сейчас встряхнулся. Дали воду — интерес какой-то к жизни появился. Моется постоянно, вспомнил, почувствовал снова радость от чистоты. Может, не всё потеряно у этого человека?

Пиар-проект для вязаных кукол

С Ольгой Борисовной Смолиной Вадим познакомился, когда приехал к ней в общежитие на Вторчермете по вызову как сантехник. У нее протекал кран, нужно было установить новый смеситель. Сантехники выставили счет 1700 рублей. У Вадима расценки гораздо меньше. «Демпингую», — смеется мастер.

Ольга встретила Вадима на коленях. У женщины нет ног. Она — бывший бухгалтер, несколько лет назад попала под состав на переезде.

— Я пошел к раковине, она практически поползла со мной. На свой страх и риск я перекрыл воду, установил через два часа новый смеситель. К счастью, он подошел. Разговорились. Очень позитивная, доброжелательная, усадила меня за стол, накормила. Она не одинока, есть дочь. Дочь уговаривает ее переехать к ним в квартиру, где они живут с мужем и двумя маленькими детьми. Она отказывается, не хочет стеснять.

Вместе с ней живут две кошки и маленькая собака.

— При этом в комнате чисто, опрятно, запаха нет. Это не Валера, хотя оба вроде бы в немощном состоянии, неходячие, — рассуждает Вадим. — Ольга — полная противоположность.

На столе у Ольги Вадим увидел вязаных куколок. Чтобы подзаработать на корм животным, она выезжает на своей коляске до трамвайного кольца на Вторчермете и продает своих куколок за сто рублей. Коляска у нее самая простая, тяжелая, ее надо двигать руками.

— И я подумал, а если создать Ольге Борисовне страницу в «Инстаграме», например, она бы там продавала своих замечательных вязаных куколок, не стоя на морозе на остановке. Жена у меня отнеслась скептически: «Да кто купит?» Но я решил — буду пробовать. Мне кажется, работы красивые.

«Даю новую жизнь старым вещам»

Часто, когда сантехник Вадим бывает на вызовах, ему отдают старые вещи.

— Помню выезд в одну из квартир. На шкафу лежит старый-старый синтезатор, — вспоминает Вадим. — Хозяйка квартиры рассказывает историю своей жизни. Люди, к которым я приезжаю, часто делятся со мной сокровенным. Может, чувствуют мою заинтересованность. И вот она рассказывает про сына, который давно умер от наркотиков. Осталось, что не успел продать, вот этот синтезатор, надо выбросить. Я забрал. Потом продал кому-то за символические деньги. Я всегда беру аппаратуру старинную. А особенно жалко книги, не могу смириться, чтобы их выкинули. Пристраиваю.

Вадим пристраивает всё. Старый учебник физики оказался редким изданием. Его выкупил коллекционер из другого региона. Цена у меня была символическая — 30 или 50 рублей. За пересылку тот человек заплатил почти 500 рублей. Деталь к советскому детскому велосипеду «Лёвушка» ушла на «Авито» за 10 минут. Какой-то любитель собирал полную копию «Лёвушки», не хватало этой детали. Кто-то восстанавливает копии старинных телевизоров КВН.

Вадим объясняет:

— Мне интересно спасти эти вещи с историей. Помочь обрести им новую жизнь.

Наука на дне

Вадим признается:

— Я могу понять многих этих людей. У самого есть поводы для разочарований: с высшим образованием, а чиню замки. Но нельзя стыдиться любой работы. Стыдно не работать...

Вадим родился в семье преподавателей. Отец — профессор, доктор философских наук. Сам Вадим окончил факультет искусствоведения и культурологии УрГУ. Поступил в аспирантуру. Тема его диссертации: «Образование взрослых в социально-философском измерении, парадигмы и жизненный смысл».

— Моя научная работа была о том, что учиться нужно на протяжении всей жизни. И если человек не идет вперед, не читает, не развивается, он останавливается. Ну вот как многие мои подопечные.

Писать и защищать диссертацию поехал в Москву. Это было начало двухтысячных, стипендия аспиранта тогда была около двух-трех тысяч рублей.

Он работал курьером, страховым агентом, перегонщиком машин, оформлял, страховал. Заказывал запчасти. Его однокурсники служили в охране, в клининговых компаниях, работали нянечками, выгуливали чьих-то собак.

— Грант мне выиграть не удалось ни разу, видимо, не мое, — говорит Вадим. — В то время были разные организации, предлагавшие гранты, сейчас бы их назвали нежелательными. Тогда можно было что-то получить от них. Их интересовал негатив, работы, которые бы говорили об упадке науки, образования в России: что молодым не пробиться, люди науки спиваются, литература устарела, материально-техническая база устарела, компьютеры древние, российское образование отстало.

— Разве негатива не было? Вы и ваши однокурсники бегали с курьерскими посылками, выгуливали собак, вместо того чтобы полностью уйти в науку.

— В общем-то, так оно и было. Старший преподаватель получал семь-девять тысяч рублей. На кафедре не хватало столов, стульев. Не хватало картриджей, да элементарной канцелярии не было: ручек, карандашей. Работали с видеокассетами, со старинными проекторами. И все-таки, несмотря на это, оставалась сильная фундаментальная еще советская научная школа. И ее надо было беречь и сохранять. Проблема была в том, что в те годы не получалось создать преемственности поколений. Талантливые люди бросали науку, шли в бизнес, разорялись, кто-то спивался.

Диссертацию Вадим так и не защитил. Прошел предзащиту.

А может, в одной из библиотек, куда я приходил работать с дискетой, когда писал главы. Потом я нашел свою работу, слитую в интернет. Кто ей до этого воспользовался, я так и не знаю. Украли работы не только у меня. Это была катастрофа для меня. Я смирился и отступил. Может, не надо было распыляться на подработках, уйти в науку. Но как бы я прожил? Видимо, мне не дано было пойти на такие жертвы.

Вадим жил в Москве больше десяти лет. Там же познакомился с женой. Он тогда собирался эмигрировать из страны в Европу, ходил на языковые курсы. Она преподаватель-лингвист, приехавшая из одной из республик Северного Кавказа, так же, как и Вадим, из семьи профессоров, отец — доктор филологических наук.

Вадим никуда не уехал. Сыграли свадьбу. Когда родилась первая дочка, решили переехать на Урал, в собственную квартиру, чтобы рядом были бабушка с дедушкой. Родились еще две дочки. Он стал домашним мастером: чинить, исправлять, работать инструментами он умел и любил еще с детства. Работа затянула. Увидел, как много вокруг людей из совсем другой жизни.

…Вадим во время встречи просит нашего фотографа снимать его так, чтобы никто не узнал. Родные против, боятся осуждения.

Часто старинные вещи Вадим продает за копейки на блошином рынке.

— Вот там целый пласт неблагополучных людей. Многие непьющие, просто вот так не сложилась жизнь. Они неделями ходят по помойкам, потом несут что нашли на блошиный рынок. Например, бабушки из выброшенных старых джинсов делают прихватки для сковородок и продают по 50–60 рублей. Срезают пуговицы, бегунки от молний — на них, оказывается, тоже есть спрос. Я в жизни о таком не знал, не видел. Как птицы, клюют по крошечке и выживают: банки какие-то несут, склянки. Я прикоснулся к такому социальному дну. Живут в садовых домиках, без отопления или в собственных квартирах, но без света, отключенного за неуплату. У многих от безысходности появляется наплевательство, неопрятность. Опускаются дальше. Обрастают грязью.

Вадим приносит таким знакомым мебель, его клиенты иногда таким образом избавляются от старых стульев, матрасов, столов, люстр. Иногда находит им разовую подработку: вынести строительный мусор например. Иногда в холода устраивает тех, кто живет в садовых домиках, на ночлег к тем, у кого есть теплая квартира (из тех, кому он уже помогал ранее).

— С некоторыми людьми «со дна» пытался беседы проводить, что всё можно изменить: кому-то пить бросить, кому-то с родными наладить отношения. Они рассказывают жалостливые истории с охотой, но менять ничего не хотят. А как осчастливить человека без его желания?

Прочитайте еще одну историю. Полковник ФСБ из Екатеринбурга, выйдя на пенсию по выслуге лет, стал заниматься благотворительностью: он кормит обедами бездомных, помогает им восстановить документы и вернуться в нормальную жизнь.