Прославилась тем, что прокатила губернатора: как 82-летняя жительница сгоревшей дотла деревни выживает в ней одна

Вокруг избы 82-летней Надежды Архиповны Кучумовой — только заснеженные поля и сугробы. Рядом — лес и озеро. На месте сугробов когда-то стояли дома, в которых жили большие семьи, а еще — колхоз имени Жданова и школа. Последние жители уехали из деревни Чистоозерье Большереченского района после страшного весеннего пожара в 2023 году, когда почти все дома и постройки сгорели дотла. Жилище Надежды Архиповны уцелело.

Сейчас она живет в родной деревне одна, без магазинов и фельдшера. Зимой вяжет разноцветные кругляшки на стулья и гуляет до озера с кошкой Мусей и псом Тобиком, а летом ловит рыбу, ходит в лес за грибами, делает мед и ездит на самодельной моторашке. На ней женщина и катала омского губернатора Хоценко, который осматривал сгоревшие окрестности. За труды Надежде Архиповне даже вручили знак отличия «За служение Омской области».

Наша героиня не жалуется на одиночество, не унывает и развлекает себя чтением стихов наизусть. Как Надежда Архиповна живет посреди пустынных улиц в окружении лис и других диких животных — в репортаже корреспондента NGS55.RU Марии Носенко.

Деревня Чистоозерье находится на границе Большереченского и Саргатского районов. Путь на автобусе от Омска занимает три с половиной часа, если не доезжать до Большеречья. На картах видно, что Чистоозерье стоит ближе к трассе, чем остальные деревни. Следом — Черново, Русиново, Березовка и Чебаклы.

Местный таксист Дмитрий подхватил нас в Большеречье сразу после того, как мы доехали до административного центра на автобусе. По его словам, после капитального ремонта по трассе ехать легко. На повороте к деревням чувствую, как синяя «Лада» начинает прыгать. Из речи таксиста я слышу лишь отдельные слоги вперемешку с матами. Зимой дорога еще утрамбовывается, а летом и весной непогода и вовсе отрезает деревни от цивилизации.

Яркий солнечный свет отражается на огромном снежном поле. Больно глазам. В теньке мне удается разглядеть сугробы и тропинку, что ведет к домику с зелеными воротами. Жилище Надежды Архиповны точно не перепутаешь. В деревне остался один дом, не считая пустой деревянной постройки вдалеке. Ее хозяин погиб осенью прошлого года на трассе. С тех пор пенсионерка считается последним жителем Чистоозерья.

От того едкого запаха гари, который витал здесь в 2023 году, не осталось и следа. Воздух чистый и свежий, будто мы находимся в лесу.

Чистоозерье появилось в Большереченском районе в конце XVIII века. Основали ее, по легенде, два брата родом из Польши по фамилии Шемис. Назвали деревню просто, увидев небольшое чистое озеро, что пролегает возле нее. В советские времена здесь основали колхоз, который потом расширился в несколько раз. В нем трудились три деревни. А еще была школа и магазин, который был популярным местом встреч для молодежи.

Чистоозерье — это родина матери Надежды Архиповны. Отец же — выходец из соседней деревни. Как это раньше водилось, он пришел в Чистоозерье со сватами, особо не зная будущей жены. Израненный, с одним легким и дырами от пуль он вернулся с войны спустя три месяца после того, как ушел. Это было счастьем, ведь тогда родных теряли в каждом доме деревни.

В конце 70-х в Чистоозерье стояло 63 жилых дома. Семьи были большие, женщины воспитывали по 5–7 детей. Жизнь в деревне только начала налаживаться, но в 1979 году пришел страшный пожар.

Трагедия повторилась и в наши дни. До весны 2023 года в Чистоозерье оставалось шесть домов, а уцелело только два. Пострадавшим выплатили по 50 тысяч от Минтруда и по 100 тысяч из резервного фонда правительства Омской области, но строиться заново в Чистоозерье никто не захотел.

Мы петляем по узкой дороге к дому с голубыми ставнями. Деревянная изба огорожена зеленым забором. Вместо палисадника — высокая гора снега. С двух сторон, будто охранники, возвышаются длинные скворечники. Поодаль стоит маленький трактор.

Подпрыгивая в машине, я вижу, как Надежда Архиповна выбегает нас встречать. Мы выходим. Низенькая, метр с кепкой, в черном расписном платке на голове и в дутых белых сапожках, она делает к нам пару шагов. Охает, мол, столько денег потратили на такси.

Она говорит, что всегда рада гостям. Из живых существ в деревне остались только кошка Муся и собака Тобик. Поэтому часто хочется поговорить и угостить кого-нибудь блинчиками. Надежда Архиповна принимает у нас из рук вишневый пирог, который мы везли к ней из Омска, и хризантемы. Все-таки 8 Марта, а к празднику в доме каждой женщины должен стоять букетик.

Наша героиня открывает железную дверь и ведет нас в дом пить чай. Ступаю на обледеневшую землю, куда до нас вылили воду, затем — на деревянное скрипучее крыльцо. Надежда Архиповна мигом сбрасывает куртку, чтобы найти вазу для цветов. Наливает воду в стеклянную банку из-под компота.

— Ребятушки, а дорога-то дорого обойдется? А-а-а, вы не свои деньги платите? Господи, а я уж переживала. Виталий Павлович тоже цветы привозил, я взяла их, посадила в землю. Думаю, отойдут, — тихо смеется Надежда Архиповна.

Раздается звонок на кнопочном телефоне женщины. Это средний сын, спрашивает, всё ли хорошо. Машину с нами он увидел на камерах видеонаблюдения. За мамой следят все три сына в режиме реального времени. Самый старший из них живет в соседней деревне и может примчаться, если любимая мамочка почувствует себя в опасности. Он же привозит продукты и лекарства, косит здесь сено и собирает его в тюки.

Надежда Архиповна ставит на стол свежие беляши, блины с творогом и без начинки, собственный мед, окрошку, колбасу и хлеб. Я беру нож и разрезаю пирог на куски. За разговорами о деревне я полностью забываю, что нахожусь вдали от дома. Будто я здесь — внучка, а не гость.

— Летом я сеть ставлю на озере, ловлю карасиков, пчелами занимаюсь. На зиму их зарыла: помрут — новые налетят, не помрут — хорошо. Зимой нынче прясть не могу, плечи и рука побаливают. Так я пряжу на вертушке пряду, — рассказывает хозяйка дома.

Жизнь с советских времен здесь кардинально изменилась. Надежда Архиповна вспоминает, как работала не покладая рук в колхозе с 13 лет. Сначала ухаживала за телятами, а затем работала дояркой. Последнее стало делом всей ее жизни.

— Жили очень плохо, бедно. Работали за палочки, трудодни. Eсть нечего было. Баба пойдет по миру, кто что даст. Со школы приучали полоть, ходили мы босиком. Покос начинается, нас садят копна возить. Я хоть на коне возила, а сестра — на быке. Пауты его закусают, он вертится. А сестра бросит быка — и бежать домой. Бригадир ее поймает да опять садит на быка. Молодость я ходила в фуфайке только, как в тюремной. И первое пальто мне купили только при Брежневе. Не дай господь вам испытать такое.

Виталий Хоценко, губернатор Омской области, в доме Надежды Архиповны — всегда дорогой гость. Портрет чиновника стоит рядом с красным углом. Здесь же — ее медаль «За служение Омской области», фото внуков и детей.

С тех пор как Надежда Архиповна во время пожаров возила чиновника на самодельной моторашке, прошло почти два года, но губернатор всё еще приезжает к ней на пирожки, когда бывает в командировке в Большеречье. Не забывает ее и глава района, помогает чистить снег в деревне, а еще — жители соседних сел. Они приглашают Надежду Архиповну на праздники, где она может сказать речь или проникновенно прочитать стихотворение.

Мы садимся за стол пить чай. Надежда Архиповна говорит, что большое хозяйство держать не может. Даже куры здесь не приживутся из-за диких зверей, что бегают вокруг дома.

— Как-то раз лисы перетаскали 16 кур, и с тех пор я не завожу птиц. Сейчас только перед вами лиса была, всё тут у столба мышковала-мышковала. Убежала куда-то на огород. Летом всё косули ходили и лоси, — рассказывает хозяйка.

Сыновья много раз просили мать переехать из Чистоозерья, но Надежда Архиповна остается непреклонной. Раз ноги и руки работают, надо жить на своей земле, сажать картошку и ухаживать за родным домом. Против Надежда Архиповна и газового оборудования.

— А зачем мне газ? Вот я утром встаю, в шесть часов, печку подтопляю. Знаете, тепло пойдет, и радость в душе. Ну дрова надо таскать, да. Бывает, ноги отказывают, так у меня костыль есть. А ничего, что я так много говорю? — смеется наша героиня.

Мы уверяем, что сами рады поговорить. Надежда Архиповна берет костыль и показывает, как опирается на него. А затем рассказывает, как ее приглашали читать стихотворения на День Победы. Они напечатаны в журналах, и самые любимые она хранит на тумбочке. Среди них — строчки о солдатских матерях и родной деревне.

— Я люблю стихотворения рассказывать. И вот в избе я хожу и бумчу, и бумчу. Мне если понравится какой, я за три утра возьму и выучу. А хотите, о деревне расскажу?

Надежда Архиповна приосанилась. Она направила взгляд в окно, сделалась серьезной. Выдохнула.

Душа России, мать-деревня, была всегда на высоте

И со своим укладом древним жила в великой чистоте.

Храня обычаи народа, его достоинства и честь,

Ты выживала год от года, в тебе и нынче совесть есть.

Тебя палили и топтали порой непрошенные гости,

Но только снова прорастали твои бессмертные колосья.

Ты как красавица глядишь всегда с пригорка у реки,

Всегда вкусна твоя водица и говорливы родники.

Тебя и нынче нет красивей, ты выживаешь, чуть дыша.

И потому больна Россия, что так больна ее душа.

Прочитала она стихи уральского поэта и сказочника Феофана Липатова.

После мы молчим несколько секунд. Я предлагаю пройтись возле озера. По дороге говорим о том, как Надежда Архиповна познакомилась с мужем. Они учились в одной школе. Она показывает рукой на сугроб, мол, когда-то она стояла здесь.

Обычно Надежда Архиповна гуляет до озера с Тобиком и Мусей. Собака идет впереди, кошка — позади. Сейчас животные осторожно плетутся, побаиваясь нас. Временами Тобик обгоняет всех и встает на задние лапы, потому что хочет поиграть. Муся шипит на него.

На озеро летом приезжают семьи на шашлыки, сейчас же здесь есть только следы Надежды Архиповны и неведомого зверька. Скорее всего, зайца. Мы подходим к пристани, и она просит идти строго по ее следам. Ветхие деревянные доски кое-где могут не выдержать. Мы подходим к столбикам. Здесь Надежда Архиповна ловит рыбу летом.

— Я петлю на один столб надену, обтяну вокруг, на второй надену. И ловлю. Много нет, пять-десять карасиков. А куда мне ее много?

Отсюда открывается вид на Чистоозерье. Кое-где из снега торчат заржавевшие железки, обломки тракторов, комбайнов. Деревянные столбы, которые держат линии электропередач, стоят ровно. Некоторые покосились. Во время пожаров они сгорели, но по словам нашей героини, новые поставили первым делом после трагедии.

Надежда Архиповна ведет нас обратно к дому, чтобы показать самодел. На моторашке есть всего две скорости. Разгоняется она на 20 километров в час. Зимой ее авто стоит, а летом она убирает простынь, покрывающую машину, садится и едет в гости к сестре, в Черново. Но чаще — за грибами и ягодами в лес.

Моторашку смастерил сын Надежды Архиповны еще во времена, когда был жив глава семейства. Захворав, муж не смог сесть за руль, и тогда Надежда Архиповна сама стала водить. Было это восемь лет назад.

— Хорошо, что сын придумал мне эту ерунду. Пенсию получу, бензина 20 литров куплю. Так и хватает от пенсии до пенсии. Грязь бывает на дороге. Сын тогда прогребет объезд, и нет проблемы, — говорит Надежда Архиповна.

Разливается закат по вечернему небу. Мы с Надеждой Архиповной молча смотрим на сиреневые разливы. С крыши дома свисают тонкие сосульки. Надежда Архиповна уже думает о лете. Она говорит, что больше всего любит смотреть, как работают комбайны в полях.

— Молодая была, залезала на козырек и смотрела на огоньки. И сейчас, как потеплеет, тоже заберусь и погляжу. Вы тоже приезжайте летом. Я вас на своем «лимузине» покатаю.